надежда только появилась. она обернулась нимфой с волосами цвета падающей звезды, покрытая тонкой органзой и излучающая такой же свет, какой излучает луна: холодный, ложный, обманный, но зато хоть какой-то.
наше солнце рухнуло, погрузилось в пучину бездны и оставило на небе вместо себя только ее. надежда усмехнулась.
усмехнулась и взмыла вверх.
когда-то мы сталкивались с этой ситуацией. когда-то сам fragosus сорвался и исчез. он потянул надежду за собой спустя пятьдесят лет.
и мы поняли, почему лунный свет никогда не сможет никого согреть.
мы жили в этом мире без способностей, как без рук, все еще имея в воспоминаниях своих родственников те отрывки, когда они были: запечатленные на фотографиях, записанные в старых книгах, так тщательно хранимые нами.
мы жили без этих рук, отстраивая заново мир и поднимая его теперь на собственных плечах. больше не было помощи, больше не было спасения. теперь мы научились делить себя по другим признакам, а не по способностям: теперь мы были просто даунами.
два поколения даунов, порождающие иных даунов. все свелось к тому, что мы начали сходить с ума от собственной ущербности, убогости, которые не покидали нас ни в какие моменты. мир, пусть и поставленный снова нами на ноги, все-таки шатался и делал пару кульбитов каждые пять минут.
мы ненавидели себя за то, что так и не смогли вернуть наши способности обратно.
центр исследований продолжает свою работу. он помешан на этом, как они говорят, "феномене", потому что в истории человечества никогда не происходило этого. что же вызвало изменения? что?
и почему, черт побери, у некоторых людей способности проявляются с возрастом,  пусть и хилые? это потрясает весь мир.
и меня, конечно, тоже.
мы бежим за ними. мы выслеживаем их. мы хотим собрать их вместе и выяснить, почему так происходит. почему они снова - нормальные, а мы обязаны продолжать свое жалкое существование без способностей?
потерять способность было, как лишиться половины себя, но они хотя бы могли цепляться за свои воспоминания и старые ощущения, чтобы окончательно не погрязнуть во тьме. нам же даже этого не было дано. мы рождены без части себя. и мы не знаем, какого это - быть целым. и никогда не знали. вот за что я их ненавижу.
мы были рождены с отрубленными руками, у них их отрубили.
центр исследований придумал новый план: им хочется породить людей со способностями, поэтому они заставляют людей, у которых эти чертовы способности появились, скрещиваться и размножаться. мы молча продолжаем сидеть за телевизорами на разваливающихся диванах. мы не поднимаем своих голов,  словно бы онемев и утратив все на этом свете.
но, чувствую, мы поднимемся.
и тоже нанесем удар.
потому что делать вид, что все в порядке, надоест каждому. потому что паника в душе нарастает со скоростью пчелиного роя, нападающего на свою жертву. потому что оставаться половинчатыми, нецелыми в мире, где тебе будут напоминать об этом каждую минуту твоего существования, - невозможно.
встать и нанести удар.
нет ничего проще.

бабочки разорвали ее тело, вырвавшись наружу. они поднимались все выше и выше, к небу, пока не растворились в холодном и равнодушном лунном свете.
fragosus улыбался.
люди только поднялись, чтобы снова упасть. он это знал.
и с нетерпением ждал .